«Она была необыкновенно талантлива и чрезвычайно ранима; когда наступало горе – все в ней умирало, когда приходило счастье – все в ней пело», - писал о величайшей артистке ХХ века поэт и режиссер Марсель Блистен.

«Познакомься, крошка, - это твоя мать!»

Критика не жалует шансон, если только речь не идет о великой Эдит Пиаф: даже самые утонченные эстеты признают, что ее песни, запечатлевшие триумф и трагедию, выходят за рамки жанра и, по сути, представляют собой нечто большее, чем искусство. Да и сама Эдит жила за пределами условностей, позволяя бурному потоку бытия беспрепятственно нестись во все тяжкие. Все в ее жизни непредсказуемо и необычно, начиная с рождения.

Пасмурным утром 19 декабря 1915 г. комедиантка Анни Мийяр, как обычно, направилась развеяться в винную лавку, но так и не дошла до заветного погребка на улице Бельвиль: резкая боль приближающихся родов швырнула ее на брусчатку мостовой. На крики несчастной сбежались полицейские – они-то и помогли малышке Эдит появиться на свет. Не прошло и года, как Анни надоело сидеть у колыбели. Спровадив дочь бабушке, мать-кукушка растворилась в туманной дали. Эдит увидит родительницу лишь через 12 лет, когда в придорожном кафе папа-акробат подтолкнет ее к подвыпившей даме в потрепанном платье: «Познакомься, крошка, - это твоя мать! На этот раз - настоящая».

Бабушка Эдит гадала на картах и основательно закладывала за воротник. Чтобы малютка не досаждала визитерам плачем, старушка-веселушка подмешивала в молоко подогретое вино, и Эдит день-деньской смиренно дремала в корзинке для белья. К счастью, спустя два года ее разыскал вернувшийся с фронта отец и отвез к другой бабушке, которая не пьянствовала и не увлекалась картишками, но в ее сторону все равно косились: мадам Гассион содержала публичный дом.

Когда девицы отмыли и переодели малышку, выяснилось, что она слепа, как летучая мышь: дал себя знать запущенный конъюнктивит. Врачи разводили руками, но мадам Гассион упорно верила в милосердие небес и продолжала молиться об исцелении внучки. И чудо все-таки свершилось: в 1921 г., побывав с бабушкой на поклонении Святой Терезе, девочка прозрела. С тех пор образок великомученицы сопровождал певицу на всех виражах судьбы.

Хотя Эдит росла смышленой девчонкой, со школой у нее не заладилось: почтенные матроны возмущались, что среди опрятных детей буржуазии затесалась внучка бандерши. Тогда отец забрал девочку из школы и начал учить ее на свой лад, шаг за шагом посвящая в цирковые премудрости.

Волшебный голос Эдит обнаружился случайно. Зрители едва не освистали юную гимнастку – для эффектных упражнений девочке не хватало ни силы, ни роста. Спасая положение, отец предложил заменить рискованный трюк популярной песенкой пикантного содержания. Эдит спела так страстно и вдохновенно, что публика надолго застыла в молчании, ощутив дыхание трагедии за истертым сюжетом – а затем взорвалась аплодисментами. С тех пор песня прочно вошла в жизнь маленькой циркачки, став одновременно и убежищем от житейских невзгод, и верным способом заработка.

В 15 лет Эдит уже считала себя зрелой артисткой, способной прожить без назойливой отцовской опеки. В один прекрасный день она сгребла в охапку младшую сестру Симону и ушла из дома, а через два года уже выскочила замуж за клошара Луи Дюпона. Поначалу молодые жили душа в душу - голосистой девчонке и пареньку с аккордеоном охотно подавали на улицах.

«Судьба взяла меня за руку, чтобы сделать певицей»

Идиллия закончилась, когда Луи устроился на работу в похоронное бюро и попытался пристроить туда Эдит, ожидавшую ребенка. Но как можно убедить артистку променять экстаз вдохновения на гробы и венки? Худо-бедно перетерпев год, Эдит просто встала и ушла в ночь с маленькой Марселиной на руках. Но что хорошо для бродячей певицы, не идет на пользу ребенку: в скором времени Марселина подхватила испанку, а через две недели слегла и сама Эдит. Врачам стоило больших усилий вернуть ее к жизни, а вот малышку, увы, спасти не удалось.

Судьба сжалилась над юной певицей в 1935 г.: Эдит как раз разучивала песню «Девчонки-бродяжки», и, полностью отдавшись мелодии, не сразу заметила, как к ней подошел изысканный господин средних лет. Представившись директором кабаре, он был готов предложить ей ангажемент и зазывал на прослушивание – все это было слишком сказочно, чтобы оказаться правдой. К своим 20 годам Эдит вдоволь насмотрелась на благообразных господ, которые позже оказывались сутенерами. Один такой благодетель уже пытался принудить ее с подругой к проституции, пуская в ход кулаки. Эдит вовремя сбежала, а покладистую Розину месяц спустя выловили в Сене с пробитой головой… Сама Эдит решилась выйти на панель лишь однажды – когда не хватило денег на похороны дочери. Тогда желающих развлечься долго не находилось. Лишь поздней ночью на горизонте появился какой-то похотливый старец, но и тот прослезился, узнав, почему эта изможденная девушка, похожая на призрак, обратилась к древнейшему ремеслу, а потом, ни говоря ни слова, бросил Эдит несколько банкнот и ушел…

Однако Луи Лепле – так звали таинственного незнакомца – был так настойчив и обходителен, что, в конце концов, девушка согласилась. Каково же было ее удивление, когда по указанному адресу обнаружился не очередной притон, а фешенебельное кабаре «Джеремис», а из партера на нее с нескрываемым любопытством смотрела звезда шансона Ивонн Балле. Когда девушка пропела несколько песен, Лепле удовлетворенно кивнул, а Балле в знак благословения преподнесла юной певице роскошный белый шарф. «Певицы реалистического репертуара почему-то считают, что не могут обойтись без красного платка, но я против этой глупой моды», - наставительно сказала примадонна. В тот же вечер восходящей звезде придумали звонкий псевдоним – Пиаф, что на парижском арго значит «воробей»: бойкая девица и вправду походила на взъерошенного птенца. «Тогда сама судьба взяла меня за руку, чтобы сделать певицей», - вспоминала Эдит.

В дебютный вечер подарок сослужил старлетке добрую службу. Лепле забраковал все ее концертные наряды «под Марлен Дитрих», в которых невзрачная серая мышка выглядела до невозможности жалко. «Никогда никому не подражай и не делай уступок зрителю! – изрек антрепренер, не подозревая, что преподает своей подопечной главное жизненное кредо. – Великий секрет состоит в том, чтобы всегда оставаться самим собой!» Тогда девушка поспешно связала новый свитер, но правый рукав так и не закончила. Вот тут-то и пригодился шарф Балле - Эдит ловко задрапировала им обнаженную руку.

«Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить»

Лепле познакомил восходящую звезду с композитором Маргерит Монно, которая стала ей верной подругой и наперсницей, но оба они слишком боготворили талант Эдит, чтобы попытаться огранить этот бриллиант. Почетная миссия пала на поэта-песенника Раймона Ассо. Он был одним из немногих, кто не открестился от Эдит, когда Лепле погиб при загадочных обстоятельствах, а на молодую певицу попытались навесить обвинение в убийстве. Вскоре между поэтом и старлеткой завязался роман, из которого родилась великолепная песня «Мой легионер». Она же и развела влюбленных, когда Ассо, пленившись прелестями шансонетки Мари Дюба, отдал ей песню, с которой Эдит связывали трепетные воспоминания: в юности она, как и ее героиня, любила бравого легионера Альбера, но замуж за него не пошла – выбрала свободу…

Свято место пусто не бывает. Расставшись с Ассо, певица положила глаз на актера Поля Мерисса. И что только не делала певица, чтобы хоть как-то расшевелить этот айсберг! Иногда она даже нарочно дразнила Поля, чтобы он наконец-то разъярился как следует и отвесил ей пощечину, но все было напрасно. Тогда на помощь пришел Жан Кокто, верный почитатель парижского «воробышка»: по просьбе Эдит он написал специально под нее и Мерисса пьесу «Равнодушный красавец», в которой герой Поля щедро потчевал ее оплеухами. Однако певица, добившись своего, уже потеряла к нему всякий интерес. Уходила она всегда первой – не дожидаясь, пока бывший возлюбленный начнет поглядывать на сторону. «Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте», - объясняла Эдит.

Злые языки сплетничали, что ветреный «воробышек» крутит романы со всеми своими песенниками – во всяком случае, ее объятий не миновал ни Анри Конте, подаривший Эдит бодрый ритм «Падам, падам», ни автор «Аккордеониста» Мишель Эмер, ни Жорж Мустаки, сам признавший, что сочинил песню «Милорд» о самом себе...

В зрелом возрасте певица не раз брала под опеку юные таланты – ей обязаны своими громкими именами Эдди Константен, Ив Монтан и Шарль Азнавур. «Увлечения были ей нужны, чтобы заставить сильнее биться сердце, хотя иногда эта любовь, кроме горя и разочарования, ничего ей не приносила. Но разве она могла бы так петь, если бы каждое мгновение ее жизни не было трепетом страдания или радости? Нет, она не была нравственной в общепринятом значении этого слова. Она подчинялась голосу сердца, была как пламя, как сама жизнь», - вспоминал Марсель Блистен, устоявший перед чарами Эдит лишь потому, что предпочитал юношей.

И всякий раз неземная страсть угасала одинаково: «Знаешь, Момон, а у него глаза уже не голубые, а какие-то тусклые», - бросала Эдит сестре, а потом они вместе выбирали прощальный дар отвергнутому любовнику - пару галстуков, часы и собственноручно связанный свитер ее любимого голубого цвета. Что характерно, ни один кавалер не держал на нее зла: когда Эдит припомнили концерты в тылу врага, на защиту певицы поднялись все ее мужчины – сама она не трубила на каждом углу, что фотографировалась с немецкими офицерами лишь затем, чтобы ей разрешили сняться и с пленными французами. Потом подпольщики клепали из этих фотографий фальшивые документы, позволившие вытащить из концлагерей множество узников.

«Когда я не умираю от любви - тогда я готова издохнуть»

Но однажды свободолюбивую Эдит всё же настигла настоящая любовь. В 1947 г. во время гастролей она без памяти влюбилась в боксера Марселя Седана, а ее избранник все метался между семьей и зовом сердца. Но судьбе было угодно распорядиться так, что Марсель не достался никому – в 1949 г. молодой спортсмен погиб в авиакатастрофе.

В тот черный день Эдит не отменила ни одного концерта, пока не упала без чувств прямо на сцене. С тех пор жизнь певицы превратилась в стремительную гонку вдохновения и саморазрушения. Всего за два года Эдит пережила четыре автокатастрофы, череду запоев до белой горячки, две клинические смерти и ужас наркотической зависимости. Когда очередной поклонник устроил певицу в американскую клинику, Эдит попросту сбежала оттуда, хотя врачи не раз говорили ей, что предаваться излишествам после гепатической комы для нее смерти подобно. Эдит упрямо твердила свое: «Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, - вот тогда я готова издохнуть!»

То, что было не под силу лучшим психиатрам, исцелила лишь новая любовь, озарившая прощальным лучом неприкаянную жизнь певицы, с каждым годом все острее переживавшей свое одиночество в толпе поклонников и приживал. «Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает свое сердце и поглощает тебя целиком… Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов… А потом - улицы, мрак: сердцу становится холодно: ты одна…» - писала Эдит в своей автобиографии. Она уже знала, что безнадежно больна и обречена на медленный мучительный уход, но продолжала звонко петь «Я ни о чем не сожалею». И вдруг в нескончаемой веренице имен и лиц появился Он, единственный и неповторимый – в 1961 г. после долгих терзаний начинающий шансонье Тео Ламбуксамо наконец-то отважился просить аудиенции у великой Пиаф. Стоит ли ему серьезно заниматься вокалом или же лучше вернуться в родную Грецию, как настаивает отец, выбросить блажь из головы и зажить размеренной жизнью лавочника? «Ни в коем случае! - возмутилась Эдит. – Но вам нужен яркий псевдоним. Почему бы вам не стать Тео Сарапо?» Певец улыбнулся, не веря своим ушам: на языке эллинов его новое имя значило «Я тебя люблю».

С Тео преждевременно постаревшая Эдит, казалось, оживала на глазах. Для начала она нашла в себе силы отказаться от наркотиков. «Вы – моя первая победа, - смущенно бормотал известный американский нарколог, пользовавший весь Голливуд. – До вас мне не удавалось вылечить до конца еще никого. У вас колоссальная сила воли!» А в 1962 г.

Эдит с Тео спели дуэтом, взирая на покоренный Париж с высоты Эйфелевой башни. Глядя на окрыленное лицо 46-летней певицы, никто из зрителей не верил, что ей осталось жить меньше года. Рак равнодушно отсчитывал время, но все украдкой надеялись на чудо, которого, как во всех невеселых песнях «воробышка», так и не случилось: 10 октября 1963 г. Эдит Пиаф скончалась на руках Тео. Неужели Святая Тереза покинула свою крестницу? Вряд ли: по свидетельствам друзей, величайшая певица ХХ века верила, что небо наконец-то сжалилось над ней, сделав ее последние дни бесконечно счастливыми.