Верно сказано: можешь не писать – не пиши. Применительно к миру кино: можешь не снимать – не снимай. Мэтр российского кино Никита Михалков явно не придерживается сего нехитрого правила. Ну мог бы после оглушительного провала своего «Предстояния» сделать для себя соответствующие выводы. Ведь и блогеры обсмеяли, и критики раскритиковали, и зрители не оценили. Любой другой на его месте придумал бы любой предлог, чтобы окончания гениальной эпопеи «Утомленных» народ бы не увидел. Но не таков мэтр. Взялся за гуж – спасайся кто как может. 

Спасение утопающих (то бишь созерцателей михалковского киношедевра о войне), как известно, дело рук самих утопающих. И тем, кто по разным причинам решился-таки посмотреть  «Цитадель», следует сделать все возможное, чтобы спасти окружающих от агонизирующей михалковщины. 

Если кто-то думает, что все дело в частных нелепицах и отдельных комьях грязи, брошенных в великую Победу, то глубоко заблуждается. Это бы еще было полбеды. Настоящая беда в том, что нагромождение абсурда преподносится как та самая правда о войне, открытая «великим» режиссером в его «великом» кино. Главный создатель фильма, похоже, вовсе не хотел разоблачить какие-то мифы о войне (уже и разоблачать-то нечего), напротив, претендует на роль патриотического витии. 

Если прошлый фильм мог бы в принципе получиться неплохим, даже несмотря на обилие нелепостей и ляпов, если бы не идиотский, пронизывающий каждый кадр антисталинизм, то «Цитадель» открытым антисталинизмом вроде как и не страдает. Здесь десталинизация изощренная в своей глупости. 

Совсем не удивляет советский генерал, по пьяни посылающий штрафников на штурм неприступной цитадели (кстати, что это за объект, где расположен и в чем стратегическое значение его взятие, авторы так и не удосужились открыть зрителю). Само собой разумеется, в спины им стреляют (и даже попадают!) отмороженные заградотрядовцы, готовые скосить из пулемета даже пол­ковника НКГБ. 

Но это все мелочи жизни. Самое интересное начинается после восстановления в армии бывшего комдива (а теперь генерала) Котова и личной встречи со Сталиным. Дьявольски сверкая глазами, Сталин-Мефистофель открывает Котову причину его долгих страданий. Оказывается, посадили его, героя Гражданской войны и личного друга Сталина, для того, чтобы вовремя отпустить! Все гениальное просто! Михалковский Сталин излагает Котову план взятия цитадели. Оказывается, можно было бы просто прибегнуть к осаде и вынудить немцев сдаться. И это было бы стратегически верно. Но политически неграмотно. Красный Люцифер  решает пустить на штурм 15 тысяч гражданских, бывших на оккупированных территориях. Потому как  после войны им, воевавшим, и тем, не воевавшим,  будет не ужиться друг с другом! А трупы предъявить  Европе как свидетельство зверств фашистов. А еще в назидание трусам. Никто не узнает об этой секретной операции. И руководить ей уготовано именно Котову. Даже раненых приказано брать с поля боя только после окончания операции. Вот такой план. 

И вот генерал Котов, сознавая, что ему не отвертеться от приказа Верховного Мефистофеля, ведет гражданских на штурм. А вместо оружия каждый берет с собой… палку. Обескураженные немцы не дают даже приказа начать огонь, пока палочники не подойдут ближе 500 метров. А благородный офицер вермахта заявляет, что не будет смотреть на расстрел, потому как он не палач. Оно и понятно, палачи были по другую сторону линии фронта. Об этом теперь каждый десталинизированный школьник знает. 

Дальше – больше. Многотысячная толпа, вооруженная палками, движется на фашистский Мордор. Немецкий пулеметчик, потянувшись убрать с прицела спустившегося на ниточке паучка, погибает от снайперской пули. Мышка махнула хвостиком, очки, оставшиеся без владельца, стали источником возгорания, и…  цитадели нет. Пожар, взрыв и полное уничтожение. Во как бывает! 

Все остальное – лишь фон и к основополагающей  идее фильма прямого отношения не имеет. Много шума, много крика, суеты, истерик и слез. Надя Котова, демонстрировавшая в «Предстоянии» свои белы грудки обожженному танкисту, в «Цитадели» даже не говорит (по сценарию она контужена). Может, оно и к лучшему. Но было бы как-то не по-михалковски не развить эту тему. И сиська все же мелькает в сцене изнасилования Маруси Котовой циничным и вероломным энкагэбэшником Митей. Причем в сцене, слизанной у Серджио Леоне из знаменитого фильма  «Однажды в Америке». А чего? Наши мэтры не хуже. 

Котов, как и раньше,  лязгает металлическими пальцами, подобно Фредди Крюгеру. И разрывает ими плоть напавших на него грабителей. Скачет на лошади (ну это был бы не мэтр!) и танцует на свадьбе. А еще, подобно рыцарю Джедаю, нутром чувствует приближение своего заклятого друга Мити. Правда, почему-то бегает от него по всему окопу. И, как будто спасаясь от него, подымает штрафников в атаку даже без приказа пьяного генерала. 

Со своими героями мэтр расправляется легко и непринужденно. Маруся куда-то уезжает на поезде, а Митю за что-то арестовывают и, видимо, расстреливают. А сам Котов, поступивший на службу к Мефистофелю и зарекомендовавший себя успешно проведенной спецоперацией, чудесно спасшийся от подрыва на мине, держит курс на Берлин. Берегитесь, немцы! 

Нет в новом фильме даже отдельных сильных сцен, в отличие от «Предстояния», которые оставили бы хоть какое-то положительное впечатление. Никогда не был сторонником цензуры, тем более в искусстве. Но как тогда остановить подобных кинодеятелей, окрыленных осознанием своей гениальности?  Как поставить заслон, ограждающий их хотя бы от столь своеобразного развития темы Великой Отечественной – темы для русского народа сакральной? Ведь показал же Александр Котт в «Брестской крепости», как можно снимать кино о войне даже в наше время. Простое и героическое. Без ляпов и буйства неуемной фантазии. Но способное держать в напряжении от начала до конца. Дело  даже не в бездарно потраченных на кинохалтуру бюджетных деньгах. Дело в репутации России, скатившейся от «Баллады о солдате» и «Летят журавли» к скоморошьему балагану михалковщины. Дело в том, что подобные фильмы оскорбляют разум тех, у кого он еще не полностью затуманен. 

Неужто не понимал мэтр, что от его былой репутации, сильно подмоченной «Предстоянием», теперь и вовсе не останется следа? Неужто не осознавал, что станет предметом насмешек до конца жизни? Зачем угробил  свой талант, создавая халтуру? Если предыдущий фильм еще хоть как-то претендовал на роль патриотического (в михалковском понимании патриотизма) экшена, то «Цитадель» – это просто точка. Точка в эпопее «Утомленных». Точка, к которой пришел вальяжный режиссер-барин. Дальше ехать некуда. 

Михалков, что вы там бормочете, выходите, конечная!