Но в Испании, и во многих других странах Европы, доверие к инквизиции было очень велико. Именно это доверие не давало совершиться самосуду, именно в отцах-инквизиторах люди видели гарант своей безопасности от разномастных колдунов и ведьм. Произволу толпы инквизиция противопоставила четкую систему дознания.

Аналогично дела обстояли и с еврейскими погромами. С 1451 года Папа Николай V передал следствие по подобным делам в компетенцию инквизиции, причем речь шла не только о наказании виновных в погромах, но и о предотвращении подобных эксцессов. Доверие народа к испанской инквизиции не было слепым. Перед "святым трибуналом" представали даже католические епископы, которым потом приходилось спасаться у Папы Римского! Даже близкий родственник короля Фердинанда оказался в застенках инквизиции. Народ видел это и понимал, что в кои-то веки на земле появился суд, для которого мало значат деньги, происхождение и даже близость к королю и Папе.

Как справедливо заметил Г. К. Честертон, в наше время люди не сжигают ведьм не потому, что стали гуманнее, а потому, что перестали в них верить. Надо понимать, что отнюдь не инквизиторы внушали простым крестьянам и обывателям мысль о могуществе колдуний. Знаменитая книга "Молот ведьм", написанная двумя немецкими доминиканцами, получила крайне отрицательную оценку Церкви и никогда не являлась "настольной книгой инквизитора". Оставляя за скобками вопрос о реальности разного рода потусторонних сил, к помощи которых обращались ворожеи, следует вспомнить, что во все времена во всех человеческих культурах в магии, гадании, порче и т. п. вещах люди видели очень серьезную опасность, а уличенных в подобном ждала расправа. Испания времен Ренессанса не была исключением — в реальную возможность общения с темными силами верили практически все: и служители Церкви, и обычные люди, и сами колдуны, и даже представители науки.

Кстати, что касается ученых, то и здесь миф об инквизиции сильно преувеличен. Инквизиция не сжигала людей науки (знаменитый Джордано Бруно ученым отнюдь не был, а не менее знаменитых Галилео Галилея и Коперника никто не сжигал). Как справедливо замечают многие исследователи, наука и инквизиция делали одно дело: боролись с магическим сознанием, с магической картиной мира. "Наука была важна для инквизиторов, — пишет профессор Андрей Кураев, — как средство зачистки мозгов от магических представлений, потому что механическая картина мира (та первая картина мира, которую создали европейские ученые-естествоиспытатели) помогала объяснить мир без апелляции к духам, без русалок, без триад, а объяснить на языке физики и математики…

Есть единый Бог, и поэтому не надо искать всюду духов. Есть Бог и созданный Им закон — это и был пафос европейской науки. Вот поэтому они оказались стратегическими союзниками: инквизиция и наука".

Вся история с инквизицией отлично иллюстрирует, насколько живучи разного рода мифы, особенно страшные мифы. Конечно, с точки зрения той веры, которую инквизиторы взялись защищать, их деятельность неизбежно вызывает осуждение. Но оправдано такое осуждение единственно с точки зрения этой веры, то есть христианства. Ведь христианство провозглашает полное неприятие любого компромисса со злом, а убийство человека — зло, как ни крути. Но вот с точки зрения так называемых "общечеловеческих ценностей", действия инквизиторов едва ли заслуживают большого осуждения, чем действия солдат, с оружием в руках защищавших свою страну.