Адихан Шадрин
Понизовье – судьба моя
Туманы

Мартовские утренники хрустко-холодны. Звездными ночами озерки да култуки затягивает звонким ломким ледком. Над взморьем густые туманы клубятся до полудня, стелются над стылыми островами и протоками. Зацепятся за камышовый островок, обложат его и — ни с места. Тишь, ни ветерка. И сидишь в скрадке, как бог на облаке, лишь голова торчит из молочной мглы.
Едва развиднеется, над взморьем мечутся косяки птиц в поисках открытой воды. Чирки пролетают низко-низко, в крыльях ветер свистит. Их замечаешь, когда они уже над тобой. Прошелестели и ровно растаяли в сером мареве.
С моря тянет караван гусей. Их не видать в мглистой невиди. Но птицы возбуждены рождением дня, и ликующе-трубное разноголосье слышно далеко-далеко.
Едва птичьи стаи прочертят на востоке полыхающее красками небо, едва за островами затухнет их гоготанье, самый первый и самый робкий лучик пронзит серую толщу, зажжет клубы тумана, и тогда чудится, что по взморью медленно-медленно движется сгустившийся солнечный свет, что он непременно растопит льды, принесет тепло и радость всему живому.
В такой поистине волшебный час нарождения дня много лет сряду гремели над взморьем выстрелы. Метали смертные молнии боги-люди из современных двустволок, а то и многозарядных автоматических дробовиков, поражали смертью птиц, прилетавших в родные края из-за морей и океанов, с дальних материков, чтоб продолжить свой род.
Теперь-то уж можно оговориться: гремели, ибо нашелся умница, имущий власть, и этой властью своей пресек смерть...
Долго, через ошибки идет человек к святому делу.
Продолжение следует...