3. Потреплем лавры старика. Ну, все-таки переводы многое дают, многие особенности оригинала сохраняют. Из переводов выясняется тема эпоса — о Троянской войне, о десятилетней осаде Трои-Илиона. Переводы обрисовывают сюжет, основные характеристики героев. Правда, это сюжет; требующий объяснений, расширения знаний, потому что в «Илиаде» представлена не вся история войны, а только 41 день последнего года войны (а наполнены событиями только девять дней) — нет ни начала ее, ни конца, и нужно привлечь другие источники для понимания сути событий (другие поэмы, сочинения древних историков).

«Илиада», в сущности, вообще не о войне (хотя убивают в ней на каждом шагу), война и осада Трои там только фон. Все вертится вокруг ссоры главнокомандующего греков (ахейцев) Агамемнона и выдающегося ахейского героя Ахилла (Ахиллея). Обиженный Агамемноном, Ахилл устранился от боев, ахейцы стали терпеть поражение. Друг Ахилла Патрокл отпросился у Ахилла и ввязался в битву, где был убит предводителем троянцев Гектором. Потрясенный Ахилл помирился с Агамемноном и, охваченный жаждой отмстить Гектору, убил его в бою. Старый царь троянцев Приам явился в стан греков и умолял Ахилла выдать ему труп Гектора для похорон. Похоронами Патрокла и Гектора и оканчивается «Илиада». Здесь в центре внимания не стратегия и территориальные захваты, не договоры и союзы, а чувства, страсти, личные переживания, психология героев и мораль.

2. Оригинал и перевод. Вдобавок для русского читателя встает проблема языка и перевода — кто ж у нас знает древнегреческий. Раньше его изучали в классических гимназиях, но классическое образование сильно ужали еще в царской России, и поделом: нужно было освободить учебное время для современных языков и для дисциплин, необходимых в реальной жизни, — физики, химии, биологии, для расширения математики. Латынь осталась в юридических и медицинских вузах, а древнегреческий — только в университетах на классических отделениях филологических факультетов. Так что — перевод.

Само собой понятно, что художественное поэтическое произведение требует художественного поэтического перевода. Все мы знаем, что это очень трудно, но все же возможно. Есть отличные переводы сонетов Шекспира — переводы С. Маршака и А. Финкеля. Есть хорошие переводы стихов Гёте и Гейне. Особенно удаются переводы стихов, когда этим занимаются большие поэты. Почему же «Илиада» и «Одиссея» в переводах не производят впечатления настоящей поэзии, музыки слова?

1. Бессонница, Гомер... Про «Илиаду» Гомера знают все. Но признайтесь по совести: кто прочел все ее 24 «песни» (или «книги», или «рапсодии»)? А в них ведь 15 693 стиха. Начинали читать многие. Даже поэт Осип Мандельштам признавался в стихах:

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины.

А «Список кораблей» — это во второй песни. Только второй из двадцати четырех. Большинство бросало чтение еще раньше: ведь нудно и без пояснений непонятно. Если читать, то как лекарство от бессонницы.

Более 130 лет тому назад известный филолог-классицист Леопольд Францевич Воеводский избрал вступительной лекцией в Новороссийском университете вопрос «О так называемых гомеровских поэмах» (позже он написал о них и докторскую диссертацию). В этой вступительной лекции он признал, что Гомер, если не настроиться заведомо на благоговейное почитание, сух, скучен, во многих местах просто неэстетичен. Поэмы его чудовищных размеров, изобилуют постоянными повторениями, уймой имен, которые нет никакой возможности запомнить. Большей частью описываются сражения, где на каждом шагу возмутительные описания резни: кто кого убил и как он его убил, какие именно внутренности вывалились.

Февраль 1913 года. Россия пышно отмечает 300-летие Дома Романовых.

По всей стране гремят военные оркестры, открываются новые соборы, музеи, памятники... В верноподданническом порыве российское дворянство шлет грамоту императору Николаю II: «Всемилостивейший государь! Три века назад подъятая живым народным духом Русская Земля восстала из бездны терзавших ее смут и, объединенная крепкой любовию к Родине и верою в ее великое будущее, изволением Божиим, призвала на царство приснопамятного предка твоего, боярина Михаила Федоровича Романова...»

Спустя всего четыре года после пышных торжеств последний из Романовых отречется от престола. А еще через год, в июле 1918-го, его вместе с женой, детьми и челядью расстреляют большевики в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге.

...Занималась «алая заря» большевизма, окунувшая Россию в череду мутных социальных экспериментов на целых семь десятилетий. А остатки трехсотлетней династии Романовых спешно собирали чемоданы и бежали за границу, подальше от красного террора.

Шереметевы почти шесть веков подряд оставались в центре политической и культурной жизни России. Они неизменно оказывались на шаг впереди прочей аристократии и служили образцом для подражания и даже объектом упреков вроде «до чего дожили!» В истории рода Шереметевых оставили свой след все события российской истории: опричнина, Смута, петровские реформы, дворцовые перевороты, восстание декабристов и Великая социалистическая революция.
Кошкин род
Предком Шереметевых считается Андрей Кобыла, персонаж полумифический: никто не знает, откуда он явился в Москву - из Костромы, из Новгорода или из Пруссии. В летописях он упоминается лишь единожды: боярин был послан в Тверь за невестой для великого князя московского и владимирского Симеона Гордого, старшего сына Ивана Калиты.

Почти половина россиян в той или иной степени положительно оценивает роль Сталина в нашей истории. В интервью Анатолия Вассермана ИЛЬЕ АЗАРУ («Лента.ру») мифология современного сталинизма воплотилась с почти исчерпывающей полнотой

— Вы выступаете за возвращение Волгограду названия Сталинград, причем шесть дней в году вам кажутся недостаточными. Почему?
— (вздыхает) В основном потому, что я очень не люблю клевету. За последние лет семь-восемь я окончательно убедился, что все собаки, повешенные на Иосифа Виссарионовича Джугашвили, чужие. Что его обвиняют в преступлениях, вовсе не бывших или совершенных другими людьми. Причем в преступлениях, с которыми он сам по мере сил и возможностей боролся.
Другое дело, что силы и возможности у него были крайне ограничены. Я сам довольно долго работал политическим консультантом и за это время имел множество случаев убедиться, сколь малы возможности любого руководителя, особенно когда он хочет сделать нечто, не нравящееся его подчиненным.